зайка
без названия
СанаЮки
UST плавно перетекающий в...
зарисовочкаОн привык, что всегда точно знает как себя вести, что сделать или сказать, как посмотреть. Он привык, что Санада предсказуем и понятен. Или хотя бы, всегда ясно, как получить от него желаемое.
Сейчас, глядя на то, как Санада медленно уходит, было… непонятно было вообще ничего! Начиная с последнего его удара и заканчивая собственным страхом. Инстинкт, на который так привык полагаться, требовал странного – догнать, обхватить за плечи, повиснуть на шее. Банальная логика подсказывала, что даже не будь вокруг толпы народа, это была не лучшая и ничем не обоснованная стратегия.
Он перехватил Санаду на выходе из раздевалки.
— Пойдем со мной. Поговорим.
Иногда он читал во взгляде Санады странное выражение, от которого становилось тревожно и просыпались сомнения — а подчиниться ли? Обычно Санада подчинялся, но сам Юкимура не давил. Тот самый инстинкт, который сейчас так некстати отказал и пошел в разнос.
Он просто схватил Санаду за руку и потащил за собой. Слишком много народа, на них уже начали коситься, и это ужасно нервировало, злило.
— Куда ты меня тащишь? — Санада не сопротивлялся, шел покорно, но тяжелый взгляд давил на затылок, заставлял сердце бешено стучать, а руки мелко подрагивать.
— Думаю, здесь подойдет, — они влетели в какую-то подсобку и он прижался спиной к двери, с вызовом глядя на Санаду. Это было обидно и неправильно — чувствовать себя так уязвимо, когда он выиграл. Он всегда выигрывал, в конце-концов, и не важно, что все эти три года они с Санадой ни разу не встречались на настоящих соревнованиях. Это просто еще одна победа в ряду прочих. Она ничего не меняет.
— Где мы?
— Какая разница? Подсобка какая-то. Понятия не имею.
— О чем ты хотел поговорить со мной… наедине?
Кажется, Санада успокаивается. Куда-то уходит из глаз то темное и непонятное выражение, которое так… так испугало.
— Мне жаль, что ты вылетел.
Не то! Совершенно не то, и Санада послушно кивает с ничего не выражающим лицом. Это не просто злит, это бесит.
— Прости, что играл недостаточно хорошо для тебя.
В глазах темнеет, а Санада все так же строит из себя каменного истукана. Заорать что-то вроде: как ты смеешь хотеть меня победить?! — кажется очень, очень глупой идеей. Как и крикнуть в лицо очевидное с самого начала их знакомства: я сильнее! Санада всегда принимал его первенство. Но не у Санады сейчас ватные колени, и не Санада сейчас сжимает кулаки до боли, чтобы не кинуться в драку — вот уж где победитель известен заранее с той же предсказуемостью, что и в теннисе.
— Ты… Санада, ты… — взять себя в руки и улыбнуться мягко и дружелюбно удается с огромным трудом. — Когда этот лагерь закончится, мы с тобой еще сыграем… всерьез.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
Санада смотрит задумчиво, словно ему в голову пришла очень занятная мысль, потом кивает:
— Конечно, сыграем, — и улыбается.
В животе что-то ухает, и это что-то где-то посередине между облегчением и разочарованием.
— Так чего ты испугался?
Вот сейчас бы и кинуться, ударить сжатым кулаком в равнодушную морду, вцепиться зубами, повалить на пол и бить… Но злость утекла, как вода сквозь пальцы, оставив после себя противный привкус на языке.
Санада вдруг оказался слишком близко. Почти вплотную, и отводить взгляд было так же унизительно, как позволить увидеть собственную растерянность и обиду.
— Убери руки! — он старался говорить это твердо, даже резко, но все равно вышло слишком нервно и испуганно. А Санада и не подумал убрать ладони, которыми уперся в дверь по обе стороны от его лица и сообщил серьезно:
— Ты сейчас похож на девчонку.
Он, наверное, благодарен за так точно рассчитанную провокацию, за разрешение ударить, за то, что Санада послушался собственного инстинкта. Но на самом деле он просто кинулся в драку, чуть не взвизгнув от ярости и стремления выместить собственный раздрай. Возбуждение от матча, злость, смущение и страх наконец-то нашли выход. И можно было брыкаться, кусаться, отбиваться, царапаться и зло шипеть «ненавижу тебя», пока Санада прижимал его к полу всем своим весом.
— Хочешь?...
Слово упало где-то между попыткой укусить за нос и вывернуться ужом из-под Санады. А в следующий миг они терлись друг об друга, лихорадочно шаря под футболками, неумело и яростно целуясь. Не осознавая, что от предшествующей драки их действия не отличаются ничем, даже стремительно приближающейся развязкой. Разве что успели стянуть друг с друга шорты с трусами, прежде чем кончить от первых же прикосновений неловких рук.
— Дверь открыта. Кто-нибудь может войти.
Он встал с Санады, недовольный необходимостью покинуть пригретое место, поправил шорты, огляделся. Надо было что-то сказать.
— Тебе еще далеко до того, чтобы у меня выиграть.
Санада хмыкнул, лениво потянулся, сел, глядя снизу вверх.
— Надеюсь, теперь ты не будешь психовать, если еще раз у меня выиграешь.
СанаЮки
UST плавно перетекающий в...
зарисовочкаОн привык, что всегда точно знает как себя вести, что сделать или сказать, как посмотреть. Он привык, что Санада предсказуем и понятен. Или хотя бы, всегда ясно, как получить от него желаемое.
Сейчас, глядя на то, как Санада медленно уходит, было… непонятно было вообще ничего! Начиная с последнего его удара и заканчивая собственным страхом. Инстинкт, на который так привык полагаться, требовал странного – догнать, обхватить за плечи, повиснуть на шее. Банальная логика подсказывала, что даже не будь вокруг толпы народа, это была не лучшая и ничем не обоснованная стратегия.
Он перехватил Санаду на выходе из раздевалки.
— Пойдем со мной. Поговорим.
Иногда он читал во взгляде Санады странное выражение, от которого становилось тревожно и просыпались сомнения — а подчиниться ли? Обычно Санада подчинялся, но сам Юкимура не давил. Тот самый инстинкт, который сейчас так некстати отказал и пошел в разнос.
Он просто схватил Санаду за руку и потащил за собой. Слишком много народа, на них уже начали коситься, и это ужасно нервировало, злило.
— Куда ты меня тащишь? — Санада не сопротивлялся, шел покорно, но тяжелый взгляд давил на затылок, заставлял сердце бешено стучать, а руки мелко подрагивать.
— Думаю, здесь подойдет, — они влетели в какую-то подсобку и он прижался спиной к двери, с вызовом глядя на Санаду. Это было обидно и неправильно — чувствовать себя так уязвимо, когда он выиграл. Он всегда выигрывал, в конце-концов, и не важно, что все эти три года они с Санадой ни разу не встречались на настоящих соревнованиях. Это просто еще одна победа в ряду прочих. Она ничего не меняет.
— Где мы?
— Какая разница? Подсобка какая-то. Понятия не имею.
— О чем ты хотел поговорить со мной… наедине?
Кажется, Санада успокаивается. Куда-то уходит из глаз то темное и непонятное выражение, которое так… так испугало.
— Мне жаль, что ты вылетел.
Не то! Совершенно не то, и Санада послушно кивает с ничего не выражающим лицом. Это не просто злит, это бесит.
— Прости, что играл недостаточно хорошо для тебя.
В глазах темнеет, а Санада все так же строит из себя каменного истукана. Заорать что-то вроде: как ты смеешь хотеть меня победить?! — кажется очень, очень глупой идеей. Как и крикнуть в лицо очевидное с самого начала их знакомства: я сильнее! Санада всегда принимал его первенство. Но не у Санады сейчас ватные колени, и не Санада сейчас сжимает кулаки до боли, чтобы не кинуться в драку — вот уж где победитель известен заранее с той же предсказуемостью, что и в теннисе.
— Ты… Санада, ты… — взять себя в руки и улыбнуться мягко и дружелюбно удается с огромным трудом. — Когда этот лагерь закончится, мы с тобой еще сыграем… всерьез.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
Санада смотрит задумчиво, словно ему в голову пришла очень занятная мысль, потом кивает:
— Конечно, сыграем, — и улыбается.
В животе что-то ухает, и это что-то где-то посередине между облегчением и разочарованием.
— Так чего ты испугался?
Вот сейчас бы и кинуться, ударить сжатым кулаком в равнодушную морду, вцепиться зубами, повалить на пол и бить… Но злость утекла, как вода сквозь пальцы, оставив после себя противный привкус на языке.
Санада вдруг оказался слишком близко. Почти вплотную, и отводить взгляд было так же унизительно, как позволить увидеть собственную растерянность и обиду.
— Убери руки! — он старался говорить это твердо, даже резко, но все равно вышло слишком нервно и испуганно. А Санада и не подумал убрать ладони, которыми уперся в дверь по обе стороны от его лица и сообщил серьезно:
— Ты сейчас похож на девчонку.
Он, наверное, благодарен за так точно рассчитанную провокацию, за разрешение ударить, за то, что Санада послушался собственного инстинкта. Но на самом деле он просто кинулся в драку, чуть не взвизгнув от ярости и стремления выместить собственный раздрай. Возбуждение от матча, злость, смущение и страх наконец-то нашли выход. И можно было брыкаться, кусаться, отбиваться, царапаться и зло шипеть «ненавижу тебя», пока Санада прижимал его к полу всем своим весом.
— Хочешь?...
Слово упало где-то между попыткой укусить за нос и вывернуться ужом из-под Санады. А в следующий миг они терлись друг об друга, лихорадочно шаря под футболками, неумело и яростно целуясь. Не осознавая, что от предшествующей драки их действия не отличаются ничем, даже стремительно приближающейся развязкой. Разве что успели стянуть друг с друга шорты с трусами, прежде чем кончить от первых же прикосновений неловких рук.
— Дверь открыта. Кто-нибудь может войти.
Он встал с Санады, недовольный необходимостью покинуть пригретое место, поправил шорты, огляделся. Надо было что-то сказать.
— Тебе еще далеко до того, чтобы у меня выиграть.
Санада хмыкнул, лениво потянулся, сел, глядя снизу вверх.
— Надеюсь, теперь ты не будешь психовать, если еще раз у меня выиграешь.
@темы: Творчество, Фанфики
-
-
12.08.2009 в 19:12и да, я тоже себе представляла, что-то похожее. вот это желание юкидогнать обнять, и паника от реакции Санады.
спасибо!
-
-
12.08.2009 в 19:58это все девичьи мечты, конечно, но учитывая, что последние три года Санада с Юкимурой не играли друг против друга официальные матчи (и просто шанса не имели схлестнуться), то ситуация могла быть для них обоих неожиданной :-)
-
-
12.08.2009 в 22:07